Алексей Барыкин: Снимать кино - это как отправиться в опасный поход на Северный полюс

Алексей Барыкин — российский режиссер, сценарист, продюсер и композитор. Снял цикл документальных фильмов, посвященных истории и культуре — «Заступница», «Осанна» и «Святитель». В 2024-м году Барыкин со своей съемочной группой отправился в зону СВО для того, чтобы создать несколько фильмов. После этого, режиссер получил гран-при кинофестиваля «Свидание с Россией», который проходил в середине марта в Омске.

«В зоне СВО реальность такова, что она покруче всего того, что ты можешь выдумать в своей голове»

Расскажите про фильм «Кормильцы». Как пришла идея создать эту «документалку»?

Этот фильм — только один эпизод из большого цикла наших картин про СВО, общая продолжительность которых — больше трёх часов. Он посвящен Рустаму Гатину — руководителю проекта «Полевая кухня», очень мужественному человеку, который добровольно поехал в Лисичанск со своей полевой кухней, чтобы каждый день кормить там 5000 мирных жителей. Сейчас, кстати, этот проект завершён, Рустам со своей командой вернулся в Набережные Челны. Этот фильм был снят на грант Фонда поддержки регионального кино, помимо них нас поддерживали Министерство культуры России и Республики Татарстан.

У нас есть и другие фильмы: «Казань-Лисичанск», «Назначение», «Дорога», а главный фильм из цикла называется «Голоса из колыбели», его хронометраж — около полутора часов. В сумме для этих картин мы наснимали больше 100 часов материала, ездили в Лисичанск и Рубежное в разные месяцы, в разное время года, подолгу жили там, общались с нашими героями.

Вообще, когда началась СВО, было ощущение, что рядом с тобой происходит что-то важное. Если ты режиссер-документалист, то ты не можешь себе простить, если не станешь свидетелем этих событий, не снимешь их на камеру. Потому что в том месте разворачивается главная драма времени, там переворачиваются судьбы людей, меняется мир. Наша творческая группа, состоящая из преподавателей и студентов Казанского государственного института культуры, поняла, что мы должны там быть.

Мы хотели сделать большую хронику о городах, находящихся в ведении Республики Татарстан, Лисичанске и Рубежном, в которой бы снялись десятки, даже сотни самых разных людей. От больших начальников, вице-премьера РТ и мэра Лисичанска, до рабочих, местных жителей, пенсионеров, матерей и детей и так далее. Кроме того, мы были и в маленьких населённых пунктах, входящих в агломерацию: Приволье, Новодружеск и так далее. Наши фильмы посвящены именно гражданским людям, живущим в прифронтовой зоне. Военных мы пока не снимаем, это разные ведомства, разные задачи.

Каково было работать в зоне СВО? 

Там другая реальность, к которой на удивление быстро привыкаешь. Привыкаешь к блокпостам, военной технике, что идут обстрелы, что на обочинах могут быть мины, что нет связи, электричества, воды. При этом ситуация меняется очень быстро. Если в 2023 году главной угрозой была артиллерия, и она грохотала всё время, то сейчас это дроны. Да, у них не настолько мощный заряд, как у арты, здание они не разрушат, но зато они точно попадают в цель, и поэтому гораздо опаснее.

В тех местах по-другому начинаешь относиться к погоде. Если в Казани прекрасная погода, солнышко светит, то ты радуешься, у тебя прекрасное настроение. А там ясная солнечная погода — это опасно. Ты радуешься, наоборот, когда пасмурно, идет дождь, туман — это значит, что ничего не видно, дроны меньше летают, и можно чувствовать себя спокойнее. В зоне СВО вырабатываются новые привычки. Например, ты никогда не сходишь с троп на «зелёнку», на газон, где нет чужих следов, потому что там могут быть «лепестки» или неразорвавшиеся заряды. Или даже просто осколки снарядов: они острые, как бритва, можно ногу повредить.

Где можно будет посмотреть ваши фильмы из зоны СВО? 

У этих фильмов разные правообладатели и разные каналы показов.  В принципе, хороший вариант — это когда премьера фильма проходит на известном кинофестивале, а потом начинаются показы в кинотеатрах, по телевидению, на платформах. Премьера «Кормильцев», например, прошла на фестивалей «Свидание с Россией», мы получили Гран-При, можно переходить к следующему шагу. Но эту последовательность нужно выстраивать очень тщательно, не ошибиться. Например, если раньше времени выложить фильм в соцсети, то платформы его не возьмут, и многие телеканалы тоже. Поэтому в интернет фильмы выкладывают только на самом последнем этапе. А вообще, мы хотим объехать весь Татарстан и показывать фильмы в разных населенных пунктах — в школах, в ВУЗах.

У нас есть два фильма, сделанные при поддержке Республики Татарстан: «Казань-Лисичанск» и «Назначение». Думаю, их мы будем в первую очередь продвигать при поддержке «Татаркино». Они более телевизионные по формату, много дикторского текста, интервью, всё очень понятно разъяснено. А в «Голосах из колыбели» вообще нет закадрового голоса, там всё состоит из потока реальности, рассказанного языком кино. Это более авторский взгляд, документальное искусство. Мы вообще единственные кинематографисты, члены Союза кинематографистов России, которые снимают документальное кино в Лисичанске и Рубежном. Понимаете, там много работают телерепортёры, военкоры, журналисты изданий, но формат их видеосюжетов совсем другой. Они снимают репортажи, а мы снимаем кино. Даже если мы с ними будем находиться в одном и том же месте и снимать один их тех же героев, наши фильмы будут выглядеть совершенно по-разному.

Можно ли назвать ваши фильмы про СВО грустными? 

Грустные – наверное, не то слово. В отдельных эпизодах они могут быть шокирующими, заставляют задуматься о природе военных действий, об ужасах, которые людям пришлось пережить. Но в целом я бы сказал, что наши фильмы оставляют светлый отпечаток. Ты сопереживаешь героям фильмов, восхищаешься их мужеством, оптимизмом, жизнелюбием. Вспомните фильмы про Великую Отечественную, скажем, в «Бой идут одни старики»: там есть и подвиг, и ужас, и смерть, и смех, и искусство, и романтика.

Не было ли мысли добавить художественного вымысла в своих фильмах про СВО?

Нет, там реальность такова, что она покруче всего того, что ты можешь выдумать в своей голове. Да и зачем что-то выдумывать? Всё равно, что отправиться на съёмку в лес и тащить с собой муляжи деревьев из картона.

Поменялось ли ваше мировоззрение после поездки в зону боевых действий?

Конечно, ты по-другому начинаешь относиться к тому, что происходит в твоей жизни. Там очень быстро приучаешься видеть, что действительно важно, а что лишнее. Многое из того, о чём мы думаем, что составляет нашу жизнь, после поездки в зону СВО начинает казаться попросту смешным. Сколько у меня лайков в соцсетях? Модная ли на мне одежда? Похвалит ли меня начальник? Дадут ли мне скидку по акции? Какая у меня версия айфона? Когда в квартале от тебя прилетает снаряд, все подобные вопросы кажутся детской ерундой, и ты думаешь: голова на месте, друзья все целы, вот это круто, вот это важно!

И ещё ты начинаешь ценить то, что имеешь. Это счастье – спать каждый день в удобной, чистой постели. Это счастье – ходить по газонам, не боясь, что наступишь на мину. Счастье, что есть сотовая связь, интернет, что из крана течёт вода, что батареи в доме горячие. Счастье, когда вокруг чисто, уютно и красиво. Всё это начинаешь ценить, когда оттуда возвращаешься.

«Если сценарист отлично пишет, а актёр отлично играет, мне и в голову не придёт спросить про их дипломы»

Как начать снимать кино, если нет режиссерского образования?

Просто берите и снимайте. Камеру можно арендовать за небольшие деньги, для монтажа сгодится любой ноутбук. Уверяю, таким инструментарием можно снять фильм, который победит на крупнейших кинофестивалях. Разумеется, для этого нужно разбираться в профессии, но сейчас есть много книг, фильмов, учебных роликов, просто изучайте.

Я, по большому счету, тоже самоучка. Конечно, сейчас у меня несколько дипломов разных киношкол, включая ВГИК, но изначально я пришел в кино совершенно случайно. Я по образованию программист, и меня однажды позвали делать телепередачу про компьютеры, все с этого началось. Дальше мы сняли еще несколько передач, много рекламы, потом сериал, игровые фильмы, и постепенно я как-то пришел в кино. Просто странное стечение обстоятельств.

Как вы относитесь к тому, что люди приходят в кино, не имея образования?

Дело не в том, есть у человека образование или нет, а в том, профессионал ли он. Если оператор знает свою профессию и отлично снимает кино, если сценарист отлично пишет, а актёр отлично играет, мне и в голову не придёт спросить про их дипломы. У Спилберга или Тарантино нет режиссёрского образования, у Ханса Циммера нет музыкального, а Клинт Иствуд не учился на актёра. Ну и что? В некоторых кинопрофессиях самообразование — вообще норма: например, большинство 3D-аниматоров, дизайнеров — это самоучки.

Другое дело, что образование значительно сокращает ваш путь в профессию и позволяет быстрее познакомиться с нужными людьми, попасть в нужную среду. В этом и прелесть обучения в киноВУЗе: такое обучение тебя сразу погружает в среду единомышленников, с которыми ты общается, делаешь какие-то совместные упражнения, проекты. Также возникают связи с действующими кинематографистами-выпускниками, которые могут позвать нынешних студентов на проекты. Сначала пригласили ассистентом, ты им понравился, а затем позовут кем-то покруче. Глядишь, однажды пригласят режиссером поработать, а потом какая-нибудь московская студия тобой заинтересуется.

Допустим, выпускник моей мастерской Казанского института культуры Ильшат Рахимбай снимает фильм «Микулай». Он приглашает соавтором сценария свою однокурсницу Гульнару Ахметову. Художником-постановщиком он приглашает Алису Галиеву, которая училась на один курс младше, тоже по режиссёрской специальности, а оператором — Юрия Данилова, который закончил мастерскую Николая Морозова ещё годом позже. Все они познакомились в процессе обучения, когда делали учебные задания, а теперь это известные профессионалы, члены Союза кинематографистов России. Вот в чём прелесть кинообразования: не только в лекциях и заданиях, но в формировании среды, творческих коллективов. Для одиночки-самоучки добиться такого очень сложно.

Поэтому очень важно учиться у педагогов-практиков, которые сами работают в индустрии, продвигают студентов, окружены рабочими контактами и учат тому, что сами делают на практике. К сожалению, во многих киношколах преподают, мягко выражаясь, теоретики, которые просто начитались книг и умеют харизматично их пересказывать. Внешне эти педагоги выглядит очень компетентно, очень умно и увлекательно говорят, вызывают у новичков уважение. Но они сами не сняли ни одного фильма, не написали ни одного сценария, который был куплен и поставлен. Могут ли они научить учеников тому, чего сами сделать не смогли, хотя, вероятно, пытались? Вряд ли. Они просто за деньги пересказывают чужие книги. А самое главное, они не помогут вам попасть в индустрию, поскольку сами в ней не находятся, у них нет проектов, нет связей, нет репутации. Не рекомендую тратить время на обучение у таких педагогов.

В общем, если хочешь попасть в киноиндустрию, надо попасть в правильную тусовку, знать своё дело и иметь хорошую репутацию. Так в любой профессии, впрочем. Я часто говорю студентам: вы зря думаете, что кинопродюсерам нужна ваша гениальность и творческая неповторимость. В первую очередь, на проекты приглашают не самых гениальных, а тех, кто порядочный, ответственный, надежный и комфортный в общении. Кинопроизводство — очень стрессовая профессия, поэтому скандалист на съёмочной площадке — это как раковая опухоль, её надо удалять как можно быстрее, пока не пустила метастазы. Бывает, что человек, вроде, хорошо работает, но за глаза говорит про вас гадости, поливает грязью ваш проект. От таких крыс тоже нужно избавляться. В общем, если вы хорошо знаете свою работу, приятны в общении, надёжны и компетентны, то вы всегда будете успешны в профессии, неважно, есть у вас какой-то особый талант или нет. Если же вы ещё и талантливы, то вы — настоящая звезда!

Вообще в кино не все профессии требуют какого-то творческого дарования. Да, есть такие, где талант необходим: режиссёр, сценарист, оператор, актёр, например. Но есть и другие направления. Например, самая востребованная профессия в кинематографе — это второй режиссер. Это административная должность. Второй режиссер — это руки режиссёра, он решает все вопросы — чтобы все было на местах, чтобы вся команда работала, чтобы соблюдались графики, чтобы все знали текст, чтобы весь реквизит был на местах. А это очень тяжело, очень стрессовая профессия. Так вот, режиссёров много, часто они сидят без работы, не востребованы. А хороших вторых режиссёров мало, за ними буквально охотятся, и у них график бывает расписан на годы вперёд.

Или возьмите осветителя. Очень серьёзная профессия, востребованная, требует надёжности, ответственности и компетентности. А вот без художественного таланта можно и обойтись, поскольку за творческое решение отвечает оператор. Вот таких профессий в кино очень много, и им в киношколах не обучают. Люди в эти профессии другими путями приходят. Просто хотят — и приходят.

Можно ли попасть к вам в фильмы в качестве актера?

Теоретически можно, но сложно. Если речь идёт об игровых фильмах, я обычно снимаю по своим сценариям, и в тот момент, когда я пишу сценарий, я уже в основном знаю, кто будет играть роль. Можно сказать, я пишу под конкретных актёров, но каких-то исполнителей всё равно приходится искать. Честно говоря, я отношусь к тем режиссёрам, которые любят работать со знакомыми актёрами. Такое часто встречается. Допустим, Эльдар Рязанов, Леонид Гайдай. Или Андрей Тарковский, он часто снимал Солоницына, Бурляева, Гринько, а когда Солоницын умер, говорят, это был для него большой удар. У многих режиссёров есть любимые актёры, и у меня тоже есть.

Я люблю работать с профессиональными актёрами, у меня часто снимаются звёзды, заслуженные, народные артисты. Актёр — это та профессия, которой всё-таки нужно учиться. Конечно, бывают талантливые самородки, которые пластичны, с хорошей дикцией, выразительным лицом, органично смотрятся в каком-то образе. Но этого мало. Например, на сцене или на съёмочной площадке группа разговаривает между собой на определённом языке, который во многом пришёл из системы Станиславского. Если актёр не понимает, что такое оценка, внутреннее действие, зажим, что такое работа над ролью, сценическое внимание, наблюдение, то одна природная пластика его не спасёт. Я уже не говорю, что в хороших актёрских училищах артистов учат очень многому: танцам, трюкам, боевыми искусствам, работе с лошадьми, фехтованию, этикету, умению носить исторические костюмы, умению правильно падать и многому другому.

Или, например, профессия сценариста, ей обязательно надо учиться. Поверьте, сценариста-самоучку видно с первой страницы. И даже если этот человек очень талантлив, его сценарий, скорее всего, будет негодным для кино. То, что хорошо в прочтении, не всегда хорошо в постановке. Есть такое понятие «американка» — оформление сценария в строгом киноформате: определённый шрифт, правила описания действия, разметка сцен, вёрстка диалогов. Это очень мудрый формат, который упрощает кинематографистам работу. Так вот, если сценарист не знает этого формата, не соблюдает его, пишет по-своему, то продюсер или режиссёр этот сценарий даже не будут читать, сразу выбросят в корзину. И правильно сделают. Если ты не соблюдаешь стандарты индустрии, значит, ты и профессией не владеешь, твой сценарий по определению не будет хорошим. Точка.

Были ли трудности с актёрами в ваших фильмах? 

Трудности есть всегда, но у меня с актерами обычно все благополучно решалось, не было таких конфликтов, из-за которых весь фильм бы рухнул. Это вопрос хорошо подобранной команды, чтобы и режиссер, и продюсер, и все остальные не были генераторами конфликтов.

Снимать кино - это как отправиться в опасный поход на Северный полюс с небольшой командой. Ты в ледяной пустыне, вас всего 10 человек на лыжах. В этих условиях жизненно важно, чтобы среди вас не оказалось какого-нибудь психопата или маньяка, потому что из-за него вся команда погибнет. Киносъёмка – это и есть экстремальное приключение, и в него нужно людей подбирать по тому же принципу.

Сталкивались ли вы с критикой?

Разумеется. Постоянно. К счастью, известные кинокритики с именем, чьё мнение было для меня очень важно, чаще про мои фильмы говорили хорошо. Кирилл Разлогов, Андрей Шемякин, Виктор Матизен, например. Шемякин даже написал мне рекомендацию в Союз кинематографистов, а он был тогда председателем гильдии киноведов и кинокритиков. При этом грязью меня поливают постоянно, и в интернете, и вживую. Я к этому привык, у меня целая армия хейтеров, и я всегда с любопытством думаю, откуда же они берутся? Вроде я никому не сделал ничего плохого, и мои фильмы никого не оскорбляют, но есть люди, которые люто ненавидят меня, моё творчество, и желают мне зла. В Казани есть такие персонажи, которые приходят на мои показы, только чтобы сказать что-то плохое. Мы это заранее знаем и иногда в шутку пытаемся предсказать, какую гадость они скажут в этот раз. Даже если фильм удачный, они всегда придумают аргументы, чтобы подать его в негативном смысле. Самое смешное, что эти люди не пропускают ни одного моего показа, хотя я их на своих показах видеть не хочу; мои друзья, близкие люди иногда не могут прийти на премьеру, но ненавистники приходят надёжно, как штык, будто у них больше нет других дел.

Когда-то меня это очень расстраивало. Но мне однажды Николай Бурляев сказал: «Ненавистники, тем более ненавистники без видимой причины, это признак успеха. Если ты что-то делаешь хорошо, то всегда появляются люди, которые тебя ненавидят, и чем ты известнее, тем их больше, и тем они агрессивнее.» Мне это помогло тогда, и я стал относиться к хейтерам спокойнее.

Но в целом мне грех жаловаться. Многим зрителям нравятся мои фильмы, они говорят много тёплых слов, и я благодарен им за это.